Когда занимается заря Светлого и Великого Христова Воскресения, Церковь становится не просто свидетелем Истории, но живым участником таинства Нового Бытия. Для общины преподобного Иова Почаевского Пасхальное богослужение — не исполнение обряда, но вхождение в самую суть Евангельской тайны, в действительность преображенного мира, начертанного в Воскресшем Господе.

Крестный ход: движение Церкви к Жизни

Крестный ход, совершаемый на рассвете, есть пророческий жест: Церковь, подобно женам-мироносицам, выходит во тьму с лампадами в руках, чтобы искать Господа. Но, в отличие от них, мы уже знаем: «Он воскрес, Его нет здесь». Мы не ищем Учителя среди умерших, но идем навстречу Живому Мессии.

Это шествие символизирует переход Израиля сквозь Красное море, исход из Египта — из плена греха, смерти, тления — в землю обетованную, во свет Христова Царства. Церковь движется от ночного мрака, но с внутренним знанием, что «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. 1:5).

Возглашение победы: «Да воскреснет Бог…»

Ангелы, первые свидетели Воскресения, славят на Небесах Воскресшего Господа. И мы просим Спасителя: сподоби и нас здесь, на земле, чистым сердцем узреть Тебя и прославить! И вот — зазвучал пасхальный тропарь и стихи 67-го псалма «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его…» — как глас Архангела и труба Божия (1 Фес. 4:16). Это не просто начало службы — это провозглашение эсхатологического факта: мир уже судим, смерть побеждена, Христос восстал из Гроба.

Псалом 67, по толкованию святых отцов, — псалом шествия Ковчега Завета. Но ныне Ковчег — Сам Христос, несомый Церковью, выходящей навстречу Свету Нетварному.

Вхождение в храм: прикосновение к Гробу Живоносному

Врата храма отверзаются, как некогда отваленный камень у входа в гробницу. Мы не просто входим в здание — мы входим в Таинство. Храм становится тем Живоносным Гробом, в котором смерть была поражена Истинной Жизнью, и вместе с тем — Чертогом Небесным, местом брачного пира Агнца.

Каждый из нас становится свидетелем не только факта Воскресения, но и причастником: «се бо прииде сквозь гроб Жизнь».

Пасхальный канон: гимн победы и нового творения

Пение канона Пасхи — это поэма боговоплощения и воскресения, написанная преподобным Иоанном Дамаскиным как литургическая философия спасения. Каждая песнь — мистагогия: «Днесь спасения мира бысть…» — начинается не с человека, но с Бога. Это песнь обожения, где человек уже не просто прощен, но возведен в Славу.

Царские Врата отверсты в знак того, что сами Небеса отныне открыты для всех, что преграда, воздвигнутая грехом, сокрушена, и человек может взирать на Славу Божию лицом к лицу.

«Радостью друг друга обымем»: общение в Духе

Стихиры Пасхи: «Воскресения день, просветимся торжеством…» и «Радостью друг друга обымем…» — это гимн церковному соборному бытию. Пасха разрушает границы между живыми и усопшими, между прошлым и будущим, между небом и землей. В этой радости мы становимся телом Воскресшего.

Нет и не должно быть отныне вражды между людьми: «Рцем братие! И ненавидящим нас простим вся Воскресением…»

Огласительное слово Златоуста: вселенская благодать

В чтении огласительного слова святителя Иоанна Златоуста слышится голос Церкви как Матери: все призваны, все приняты, никто не лишен дара. Это слово — обетование, что даже «в первый час пришедший» равно разделяет пир с пришедшими в одиннадцатый. Здесь раскрывается суть домостроительства спасения: благодать даруется не по заслугам, а по любви.

«Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа? Воскрес Христос и ты низложен! Воскрес Христос и пали демоны! Воскрес Христос и радуются ангелы! Воскрес Христос и Жизнь царствует! Воскрес Христос и ни одного нет мертвеца во гробе! Христос воскрес из мертвых, став начатком воскресенья умерших, Ему слава и власть вовеки. Аминь».

Евангелие от Иоанна: апофатика начала

Чтение первой главы Евангелия от Иоанна — богословское провозглашение онтологии Логоса. Мы слышим не о событиях, но о началах: «В начале был Логос». Воскресение Христово открывает не только новую эру, но и смысл всего бытия. Этот Логос есть Свет, Жизнь, Истина. И Он — среди нас.

«И Логос стал Человеком и жил среди нас. И мы видели славу Его, славу, которую имеет единственный Сын у Отца. И Логос был исполнен благодати и истины… И от полноты Его благодати мы все приняли благословение сверх прежнего благословения: потому что сначала нам был дан Закон через Моисея, а потом — благодать и истина, которые явлены нам через Иисуса Христа. Ибо Бога никто никогда не видел, но единственный Сын Его, Бог, Который в самом сердце Отца, Он открыл нам Его.

Причастие: единение с Победителем

Причастие в Пасхальную ночь есть высшее проявление общения с Воскресшим. Это не просто принятие Таинства, но вхождение в новую антропологию: «Аще кто вкусит Моей плоти, имеет жизнь вечную» (Ин. 6:54). В этот момент Церковь не просто празднует Воскресение, но живет Им.

Потому и восклицает Златоуст: «Трапеза накрыта — насладитесь все! Телец откормленный готов — никто пусть не уйдет голодным! Все насладитесь пиром веры! Насыщайтесь все обилием благ!»

Освящение Артоса: Христос — Хлеб Живый

После заамвонной молитвы священник прочитал над Артосом молитву и окропил его святой водой. Эта молитва — литургическое выражение пасхального таинства: соединение прообраза (агнец Моисея), исполнения (Христос) и живого воспоминания (артос), через которое верующие приобщаются освобождающей и животворящей силе Воскресения.

Артос — не просто хлеб, а зримое свидетельство Победы Христа над смертью и знак постоянного присутствия Воскресшего в Церкви.

Освящение снедей: священство быта

Пасхальные снеди — яйца, куличи, сыр, мясо — это не просто разрешенная после долгого постового воздержания пища, но преобразованный космос. Это возвращение твари к ее первоначальному предназначению — быть причастной Творцу. Радость Трапезы Господней простирается далее — на ежедневную трапезу в домах, в кругу семьи.

Как сказал наш священник на проповеди: «Пасхальная трапеза — это не просто праздничная пища, а евхаристическое выражение полноты жизни, данной в Воскресении Христовом. Если в пост мы учимся состраданию и жертвенному самоограничению, разделяя скудное с нуждающимся, то в Пасху мы приглашаем других вкусить из преизобилия благодати. Это делание изобилия — не плотское чревоугодие, а литургия радости, в которой каждый дар становится свидетельством Победы над смертью и тлением. Таким образом, пасхальное угощение — это и образ Царства Божия, где все насыщаются от полноты Христа, и акт братолюбия, утверждающий наше единство в Воскресшем Господе».

От таинства к пиршеству

После Пасхальной Литургии братия храма святого Иова Почаевского и наши гости собрались за общей трапезой, ставшей живым образом единения во Христе. Воскресший Спаситель собрал за одним столом русских, украинцев, белорусов, аргентинцев и даже итальянцев — взрослых и детей, мужчин и женщин, родных и прежде незнакомых: «И всех насытил Ты благами Твоими».

На столе были и традиционные русские пасхальные угощения — куличи, украшенные глазурью, благоуханные пряностями и ванилью, крашеные яйца, символ новой жизни, мясные и сырные блюда. Наряду с ними — аргентинское асадо, жаренное на углях мясо, и локро — густой, сытный суп с кукурузой, тыквой и бобами, который согревает тело и радует сердце. Каждый принес что-то свое, и общая трапеза стала иконой Церкви, где дары соединяются во славу Единого.

Неожиданную радость доставило угощение от нашего священника: он сам испек куличи, покрасил яйца и приготовил нежное мороженое из авокадо — приятный и светлый подарок, как сама Пасха.

Так воскресный пир стал продолжением Евхаристии: Христос — истинный Хлеб Небесный — питает нас не только на Литургии, но и за общим столом любви, где каждый приносит что-то свое, а все обретают все в полноте.

Такова Пасха:

Не просто праздник, не только историческое воспоминание, но метафизическое вхождение в Иную Жизнь. Община преподобного Иова Почаевского совершает Пасху как мистерию Богочеловечества, как исполнение обетования: «Смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».

Христос Воскресе! — Воистину Воскресе Христос!