В воскресенье, 30 марта, в храме преподобного Иова Почаевского наша община вновь стала свидетелем того, как богослужение не только осуществляет встречу Бога и человека, но и раскрывает перед собравшимися живое Евангелие, воплощенное в Церкви и ее календарных памятях. В этот день выбранные для чтения в собрании верных библейские тексты и памяти месяцеслова слились в один голос, как древняя песнь, возвещая о самой сути христианского пути — милосердии, любви, свободной жертвенности и таинстве братства.
Притча о милосердном самарянине (Лука 10:25–37), прочитанная за Литургией, — это, по слову святых отцов, образ самого Христа и одновременно зеркало для каждого верующего. Законник вопрошает Господа о вечной жизни («что мне делать, чтобы получить…»), и ответом становится не сформулированное правило, не авторитетное предписание, не ссылка на Закон, но рассказ о человеке, который остановился, чтобы склониться к боли другого. Самарянин — чужой, «нечистый» для иудеев, — становится образом истинного ближнего, потому что его сердце не прошло мимо страдания. Христос, отверженный Своим народом, и есть тот самый Милосердный Самаритянин, который исцеляет наши раны елеем благодати таинств и вином Евхаристии — Кровью Нового Завета.
Этому Евангелию вторит Соборное Послание апостола любви — святого Иоанна Богослова (1Ин 3:11–24), где звучит та же мудрость Христова: «Не любите словом или языком, но делом и истиной». Апостол напоминает нам о первом мученике — праведном Авеле, убитом своим братом из зависти. С этого момента история человечества, по слову Писания, стала историей борьбы между братоненавистничеством Каина и всецелой любовью к Богу праведного Авеля: «Всякий, кто ненавидит брата своего, есть убийца».
В проповеди, произнесенной в этот день, звучало глубокое напоминание: Авель стал первой жертвой и первым свидетелем (мучеником) любви, потому что не мог ответить злом на зло. Его кровь вопиет к Богу, но Христос — Новый Авель — проливает Свою Кровь, чтобы умолить Небеса за убийц и душегубцев.
В этом свете память праведных и святых, совершавшаяся в этот день, раскрывает новую грань евангельского милосердия:
— Юный король Эдуард, святой правитель, чья святость не в мечах и триумфах, а в кротости, правде и служении своему народу. Его тишина (молитвенная исихия) — это милосердие власти, не ищущей самое себя. Он прославлен как страстотерпец, что уже перекликается с подвигом первых русских святых Бориса и Глеба, пострадавших «во след Христу». Вот и мощи Эдуарда Английского как великую святыню бережно хранит зарубежная часть Русской Церкви (Великобритания).
— Преподобный Иоанн Лествичник, наставник монашеской жизни, учивший, что истинное восхождение к Богу невозможно без любви к ближнему, без исцеляющего действия смирения и молитвы за мир. Его книга «Лествица Божественного восхождения», написанная как «слово о подвижничестве» для иноческой братии, известна среди православных как руководство в духовном возрастании «в меру возраста Христова». Наш священник был на местах его подвигов, молился в его пещере и литургисал в небольшом храме преподобного Иоанна Лествичника на Синае.
— Серафим Вырицкий, святой ХХ века, который, несмотря на жестокость эпохи, принял подвиг внутренней любви и молитвы за этот многомятежный мир, за гонителей, за каждого встречного. Имя преподобного Серафима особо значимо для многих русских людей современности, потому что они еще помнят или знают по рассказам своих дедов о тех трудных и страшных временах. А наш батюшка родом с того края, где подвизался этот святой Божий.
Все они — и мученик Авель, и благоверный Эдуард, и старец Серафим, и Иоанн Лествичник, и другие святые, имена которых возносились за Евхаристией, — стали живыми страницами притчи о милосердии, выбранной для нынешнего великопостного богослужения согласно с древним иерусалимским лекционарием. Их жизни — ответ на вопрос законника: кто мой ближний? Их целью всегда был смысл Евангельского Слова, а не ритуал, из-за которого и ради которого мимо Божией Правды проходят и левит, и священник, и всякий мудрый законник.
Для нашей аргентинской православной общины, состоящей из людей разных национальностей и жизненных путей, этот день стал напоминанием, что Литургия — не только молитва, но и школа милосердия. Здесь, у Престола Агнца, мы становимся ближними друг другу, призванными не пройти мимо боли, не осудить, но остановиться, склониться и возлить елей милости и вино врачевания на раны другого. И это будет наше служение, наша Литургия Милосердия.
В период Великого поста, когда Церковь призывает нас к личному покаянию и очищению сердца, слово Христово становится особенно ясным: «Иди и ты поступай так же». Милосердие не есть отвлеченное чувство, но добрый подвиг, достойный светлого Христова Воскресения. Это путь от Каина к Авелю, от закрытого сердца к сердцу Самаритянина, от слов — к делу. Такое восхождение по ступеням евангельских блаженств возможно лишь из любви к Спасителю, которого верующее сердце зрит в каждом своем ближнем.
И потому в этот день за богослужением каждый из нас услышал не просто древнюю притчу и некое послание, но и вызов: быть Церковью не по имени, а по любви, стать пространством милосердия в том мире, где слишком много крови Авеля.